В семействе околосоциально-политических праздников есть бедный родственник, забытый всеми чужой ребенок — Всемирный день мужчин. В нашем обществе праздники — это такой повод устроить застолье или дарить подарки, но я бы хотел воспользоваться возможностью, чтобы обратить внимание читателей на серьезный вопрос. Он заключается в так называемых равенстве полов и свободе мужчин.

Так, например, несмотря на все громкие заявления о достигнутых на этом поприще успехах, воспитание и начальное формирование личности человека целиком находятся под контролем женщин, начиная от матерей и бабушек и заканчивая воспитательницами в детсадах и учительницами в школах. Более того, чтобы максимально оградить этот процесс от вмешательства мужчин, в коллективах начальных образовательных учреждений преднамеренно создается токсичная атмосфера, а работа в них оплачивается на смехотворно низком уровне. Это позволяет женщинам одним махом заполучить безраздельный контроль над формированием мышления будущих поколений и создать образ жертв-мучениц, работающих в невыносимых условиях, что превращает любую попытку поднять вопрос воспитания в так называемые нападки против угнетенных.

«Если мужчины имеют равные с женщинами права, то почему они больше работают и позже выходят на пенсию? Почему средний работающий мужчина на 50 процентов больше времени проводит на работе, чем женщина при такой же заработной плате?» — спрашивает Фалуд Сусанин в одной из наиболее влиятельных маскулистических книг «Пощечина в лицо: открытая война против мужчин».

«Если мужчина такой свободный, почему его репродуктивная свобода постоянно находится под угрозой?» И действительно, как указывает Сусанин, уже давно придуманы презервативы для женщин, в то время как аборты для мужчин не рассматриваются даже как потенциальная возможность.

Сусанин критикует мужчин, отрицающих политические действия, оправдываясь большей важностью личностного и карьерного роста. «Только коллективной политической активностью мужчины могут добиться настоящего равенства и настоящей свободы, – пишет Сусанин. – Но покуда наш взгляд затуманен неким «ростом», который совсем не случайно чаще всего мотивируется и стимулируется нашими собственными матерями и супругами, мы так и будем оставаться бесправными «друзьями человечихи».

Не ограничиваясь индоктринацией детей на покорность в будущем, не довольствуясь постоянной перефокусировкой внимания мужчин на достижение разного рода личных «успехов», женщины еще и эффективно связывают мужчинам руки, подставляя их на различные руководящие должности, в результате чего и так уже политически пассивный мужчина оказывается настолько завален обязанностями и ответственностью, что теперь у него нет ни сил, ни времени думать о своем угнетенном положении. Так, например, даже в прогрессивных США, как указывает Джойс Джейкобсен в своей «Гендерной экономике», даже в библиотекарской профессии среди тех, кто обременен дополнительной ответственностью и обязанностями, непропорционально много мужчин.

Более того, в некоторых сферах всю работу делают только мужчины: так, например, 99 процентов строителей-кирпичеукладчиков — мужчины. В оправдание этому женщины (и те мужчины, которых их положение «прокачанного» домашнего питомца вполне устраивает) приводят пышущие сексистскими предрассудками аргументы вроде того, что мужчины физически крепче. И раз уж мы заговорили о неравном представлении мужчин и женщин в разных сферах, никак нельзя не упомянуть о том, что мужчины составляют менее 50 процентов населения нашей страны, но при этом 90 процентов заключенных, приговоренных за особо тяжкие преступления, – мужчины.

Как справедливо отмечает в своем труде «Бездарные мужчины» — что сделали с нами женщины» Дейлин Спендер, матриархальный шовинизм женщин доходит до того, что даже в исторических работах мы читаем о мегаломании Сталина и Гитлера, экофашизме Пол Пота, жестокости Чингизхана и Тамерлана, экономической недальновидности Ленина, политической наивности Чемберлена и ни слова о том, какую роль в трагедиях истории играли женщины. В то время как изучение настоящего вклада женщин в историю может вдохновить борющихся сегодня мужчин, попытки скрыть ужасную правду оправдывают необходимость стимулировать увековечивание угнетения мужчин. Кажущийся «отход»  женщин в «частную» сферу работы по дому означал, за исключением редких случаев, возможности в нужное время скрыться от всевидящего ока истории.

По мере все большего замыкания мужчин на полумифическом «успехе» (или противоположном ему, но не менее мифическом «рыцарстве»), пассивные и воздерживающиеся от политики маскулисты начали искать спасения в каком-то другом мире. Считая невозможным изменить природу общества и общественных институтов, маскулисты нью-эйдж предлагают мужчинам уйти в некий внутренний мир. Мариус Дели считает, что путь к духовному комфорту можно найти через трансформацию языка и избавление его от извращенного женского подтекста: «Уничтожение оков и преград вагинократии требует прорыва к сверкающей силе слов, поэтому, высвобождая слова, мы высвобождаем самих себя».

Среди наиболее ярких политических инициатив маскулистов следует отдельно отметить антипорнографическую кампанию. Выступающие за цензуру маскулисты не придерживаются пуританских взглядов. Они считают, что угнетенные мужчины — продукт неизменной женской природы, сконцентрированной на постоянном эротицизме. Андреас Дворкин утверждает, что «секс и манипулятивность так смешаны в женском сознании, что одно без другого невозможно», поэтому порнографию как проявление «женского сознания» следует запретить. Часть новых маскулистов идет еще дальше и призывает к отказу от мастурбации — не случайно знаменитый No Nut November приходится именно на ноябрь.

Можно бесконечно писать о разных аспектах маскулизма как движения и о правах мужчин вообще. Но позвольте мне закончить отрывком из речи Резидента Трута — известного борца за права мужчин «из народа». Трут не имел высшего образования, всю жизнь занимался «черной» работой, но на старости лет осознал, что хочет в меру своих сил улучшить положение мужчин.

«Вон та женщина сказала, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Ни одна женщина никогда не искала в моем желудке путь к сердцу. А разве я не мужчина? Посмотрите на меня! Посмотрите на мои руки! Я могу говорить столько же, сколько и женщина, и  тревожиться — когда есть о чем. Я даже могу, как она, быть изнасилованным! Разве я не мужчина? Если первому мужчине, сотворенному Господом, хватило самоотверженности отдать свое ребро ради женщины, то уж этим мужчинам, всем вместе, должно хватить смелости потребовать справедливости за все ребра, оставленные на корм падальщикам на полях, где они умирали за женщин. И если они сейчас просят об этом, то лучше женщинам уступить».

Розан Лихтенштейн, Ташкент, 2021