Кто защищает права секс-работников в Узбекистане

Проституция в Узбекистане — преступление и табуированная тема. Поэтому профильных организаций, которые бы занимались защитой прав секс-работников или оказывали им полноценную поддержку, нет. Однако некоторые организации и люди работают в том числе и с секс-работниками. 

Один из таких центров — Istiqbolli Avlod. Организация противодействует торговле людьми и проводит услуги по профилактике ВИЧ/СПИД среди уязвимых групп (секс-работники и ЛГБТ-персоны) путём аутрич-работы (работа по достижению и поддержанию контакта с потребителями наркотиков в местах, удобных для самих потребителей — прим. Хук!).

— Какую помощь предоставляют секс-работницам?

— Обратившихся за помощью секс-работниц аутрич-работники перенаправляют на горячую линию организации для получения бесплатной консультации и юридической помощи. 

Аутрич-сотрудники перенаправляют в Дружественные кабинеты для лечения ИППП, но полного обследования и консультации бесплатного гинеколога для целевой группы нет.

— Портрет человека, работающего в секс-сфере — какой он?

— Секс-работницы в Узбекистане — это женщины от 25 до 45 лет, в основном внутренние мигранты. Уровень дохода семьи ниже среднего. Основная причина попадания в секс-индустрию— недостаток возможностей или альтернатив. Например, нехватка рабочих мест или невозможность трудоустроиться из-за отсутствия образования, которое также невозможно получить. Чаще всего подвергалась насилию в раннем возрасте, разведена, вдова, абитуриентка, не поступившая в вуз.

Есть случаи насильственного удержания секс-работниц со стороны сутенёров: угрозами, шантажом, запугиванием и в некоторых случаях побоями.

— За какой помощью чаще всего к вам обращаются?

— Лица, вовлечённые в проституцию, чаще всего обращаются по вопросам здоровья, нуждаются в бесплатной консультации гинеколога и обследовании, так как не могут обратиться по месту жительства, а частные клиники дорогие. Также просят услуги по профилактике ВИЧ: тестирование на ВИЧ, презервативы, консультация уролога для клиентов. 

Секс-работницы подвергаются физическому, психологическому насилию со стороны сутенёров и клиентов. Они не знают, куда обращаться, не могут напрямую обратиться к правоохранителям, так как это прямое доказательство того, что они занимаются незаконной деятельностью. Многие лица, вовлечённые в проституцию, употребляют новые психоактивные вещества и не считают себя зависимыми. 

Обращаются ещё и за помощью в восстановлении паспорта, метрики детям, по вопросам получения алиментов на детей, места проживания из-за отсутствия постоянного места жительства.  

Как устроена индустрия «изнутри» — рассказ бывшего сутенёра

До всего этого я работал в России на стройке и в отделе продаж повседневной одежды. Потом в общепите в Ташкенте. Сутенёрством начал заниматься в ноябре 2023 года. Я стоял в компании знакомых, и нас спросили, где можно найти девочку. Кто-то по приколу сказал, что на сайтах можно поискать. Я начал думать, мол, почему бы и нет. Формат общепита позволяет заниматься этим параллельно: гостей всегда много, секс всем нужен, мужчин-одиночек тоже много. Решил зайти на сайт. Понял, что цены в Узбекистане немного завышены, но спрос от этого не падает, поэтому можно их ещё поднять. 

Я подошёл к человеку, который спрашивал, показал пару девчонок. Естественно, с небольшой наценкой на первый раз. Он взял. И я понял, что на этом можно очень хорошо заработать. Потому что это как еда, как одежда: секс тоже всем нужен.

Я работал только с девушками — это, скорее, особенность местного рынка. Мой знакомый, который работает в России, говорит, что у них распространена и мужская проституция. С самими работницами я был знаком, но общались только по работе. Могли пару раз постоять либо до «всего», либо после, пообщаться про жизнь — настолько всё просто и открыто. И всё: раскидывали деньги и расходились. 

С каждой я зарабатывал минимум по 50 долларов. Час каждой девушки — 150 долларов, поэтому клиенту я говорил сразу со своей наценкой. Конечно, если видел, что клиент хороший, то мог с него взять и по 200 долларов. Ну или, например, мужчина хочет заказать на всю ночь — тогда там минимум 500 выходит. Оплачивать могли переводом или кэшем: девочке я отдавал её часть, мог ещё закинуть посреднику, а остальное — себе.

Каких-то крупных или «голодных» клиентов я не брал даже с наценкой — не готов к тому, что девушку просто изнасилуют в номере. С пьяными тоже не работал, средний возраст клиентов был где-то от 25 до 40 лет. 

Многие идут сюда, чтобы заработать и вылечить кого-то из близких или потратить деньги ещё на что-то. Я не знаю, как было у каждой из моих девочек, но многие зарабатывали себе на учёбу. Днём учатся — ночью ходят на работу. Кто-то даже приезжает из других стран: у меня были две девушки из Казахстана, здесь они — экзотика. А там никто их не заказывал.

Я не понимаю, почему эта тема вообще так табуирована. Секс — это как еда, одежда. Это нужная вещь. Но почему-то вот жёстко табуировано, особенно в нашей стране. Я считаю, что это всё нормально и естественно. Такая работа не рабовладение, девочки просто зарабатывают себе на жизнь. Как тот же официант или экскаваторщик. Просто зарабатывают своим телом. Почему бы и нет? 

Сейчас я более-менее утихомирился. Не то чтобы закончил, просто активно не ищу клиентов, как раньше. Сначала думал, что это легко, просто и прикольно — мне нужны были деньги. А потом осознал, что это незаконно и за это могут хорошенько так в*****ь и посадить. И в России то же самое. Когда я жил там, у меня был такой же тг-канал, но я никого не продавал, просто наблюдал. И когда ты видишь часто одну и ту же девушку, а потом она пропадает, у тебя появляются странные мысли. 

В Узбекистане я понял, что если вдруг кого-то закроют, этот кто-то покажет на меня. Зачем мне это надо? Никто из моих друзей и близких не знал, чем я занимаюсь. Я не хочу ввязываться в политику, но раз «они» запрещают, значит, у них есть какое-то большее понимание запрета, чем у меня. Как я и говорил, это просто работа, хотите контролировать — окей, сделайте налоги. Вот мост у Куйлюка. Там очень много секс-работниц, и про них прекрасно знает весь Узбекистан, все политики, полицейские — если они так сильно этого не хотят, то должны всё там закрыть. Но девушки продолжают там стоять, зарабатывать. Своего рода легализация.

Необходима ли декриминализация и легализация проституции в Узбекистане — разбор на примере других стран

В разных странах власти по-разному относятся к секс-услугам. Некоторые страны, стремясь защитить секс-работников, отменяют наказание за предоставление услуг и наказывают только клиентов, другие полностью легализуют проституцию.

Проституция в Нидерландах

В январе 1988 года правительство Нидерландов признало проституцию профессией. 1 октября 2000 года проституцию легализовали и разрешил открывать публичные дома. Для работы проститутки должны иметь медицинскую справку. В 2009 году в Нидерландах зарегистрировали 809 случаев торговли людьми, 60 % из них работали в сфере секс-услуг. В 2023 году секс-работники вышли на митинг, выступая против сокращения рабочего дня публичных домов.

Проституция в Казахстане

За проституцию в Казахстане нет юридической ответственности, но запрещены настойчивые приставания и сводничество (содержание борделей, предоставление помещений для занятий проституцией). По данным ООН по ВИЧ/СПИД за 1997 год, каждая четвёртая женщина в Казахстане хотя бы раз в своей жизни занималась сексом за деньги. По данным опроса Алматинского государственного университета имени Абая, не менее 40 % респондентов когда-либо получали за оказание услуг сексуального характера финансовое вознаграждение. На 2021 год общее количество ВИЧ-инфицированных в Казахстане оценивалось в 25 тысяч человек, из которых 87 % знали о своём статусе.

Шведская модель борьбы с проституцией

Впервые принятый в Швеции в 1999 году подход заключается в запрете проституции, при котором наказываются не сами проститутки, а их клиенты. Такая модель принята в Норвегии, Исландии, Канаде, Северной Ирландии, Франции, Ирландии и Израиле.

Шведская полиция подтверждает, что шведская модель сдерживает торговлю людьми с целью сексуальной эксплуатации. 12,5 % мужчин прибегали к услугам проституток до введения закона в 1999 году, в то время как в 2014 году только 7,7 % мужчин покупали секс-услуги. Согласно отчёту шведского правительства, в 2013 году уличная проституция сократилась вдвое за 10 лет, но реклама эскортных услуг увеличилась с 304 до 6 965 объявлений. Однако увеличение объявлений об эскортных услугах не обязательно означает увеличение количества услуг.

Проституция в Финляндии

Проституция официально не запрещена, но при этом действует запрет на устройство борделей и сутенёрство. Также уголовно наказуема покупка сексуальных услуг у жертв торговли людьми, у проституток, действующих под контролем сутенёров, и у лиц моложе 18 лет. Купля-продажа в публичных местах наказывается штрафом.

Согласно исследованиям Ведомства здоровья и благополучия, в 2013 году 95 % финских секс-работниц пользовались презервативами, а 60 % проверялись на ВИЧ в течение полугода. Примерно половина секс-работников сделали прививку от гепатита A и B.

Мнение психолога

О том, с какими психологическими проблемами сталкиваются секс-работники, мы поговорили с психологом Лианой Натрошвили.

— Обращаются ли к вам за помощью секс-работники? С каким запросом они чаще всего приходят?

Обращаются. Запросы обычно связаны с посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР), зависимостью от психоактивных веществ (ПАВ).

— Что вам известно о ситуации с секс-работниками в Узбекистане? Распространено ли насильственное удержание работниц другими людьми (сутенёрами, наблюдательницами, клиентами)?

Проституированные женщины подвергаются насилию со стороны сутенёров и «клиентов», а также работников органов охраны правопорядка —не утверждаю, что это происходит постоянно, но такое бывает. Это связано с тем, что женщины этой социальной группы очень уязвимы и стигматизированы, что приводит к дегуманизации (расчеловечиванию) и делает их лёгкими мишенями для притеснения и насильственных действий. 

— Что вы можете сказать о реакции государства на проблему проституции в стране? Что необходимо изменить, чтобы улучшить положение секс-работников либо обеспечить им безопасную смену деятельности без рисков преследования?

Мне кажется, что секс-работа должна быть декриминализирована, нужно применять практики, направленные на снижение вреда, — контрацепция, защита прав, возможность обратиться в органы в случае преступлений и прочее, стоит рассмотреть зарубежные модели работы с этим вопросом, так как там уже накоплен определённый опыт.

— Как влияет стигматизация на работников секс-индустрии? Выше ли от этого уровень тревоги работников?

Выше я уже сказала, что стигматизация негативно влияет на всех, кто ей подвержен, например, люди, живущие с ВИЧ, потребители ПАВ и так далее. Эти уязвимые слои населения страдают от хронического стресса, у них чаще случаются расстройства психики, выше число случаев суицида и так далее. Они не могут получить защиту государства, квалифицированную медпомощь, то есть те вещи, которые человеку вне стигмы вполне доступны. Добавим сюда осуждение со стороны социума, как расширенного, так и узкого (семья, друзья), и выходит, что жизнь человека становится очень опасной, а сам человек — беспомощным. 

— Какие есть пути выхода для тех, кто хочет перестать работать в секс-сфере, но не может из-за боязни потерять доход/физической угрозы/боязни, что иначе себя не самореализовать.

Даже если рассматривать эту «деятельность» как работу, о чём можно много спорить, едва ли это работа мечты. Наверное, почти никто не мечтает о такой «карьере» для себя или своих детей. И здесь, как в любой ситуации, куда человек попал по ошибке или незнанию или оказавшись на грани бедности и отчаяния, важно подкопить ресурсы и менять свою жизнь. Под ресурсами я понимаю и деньги, и образование, и ментальное здоровье, и поддерживающее окружение, и духовный аспект (ценности, смыслы, веру и пр.).

Что узбекистанцы думают о проституции?

Хук провёл опрос среди своей аудитории. Мы спрашивали вас, читателей, как вы относитесь к проституции, считаете ли, что её надо декриминализировать или даже легализовать. Вот некоторые ответы.

Другие ответы

«Если нельзя что-то контролировать, то единственный правильный путь — декриминализация».

«То, с чем бесполезно бороться, нужно легализовать, взять под контроль и обложить подоходным налогом».

«Нейтрально, не пользуюсь, но почему бы и не легализовать? Как и азартные игры: кто хочет — тот находит способ, только сейчас это происходит нелегально, а так государство будет иметь долю. И меньше способов заработка для криминалитета».