Одинаково разные проблемы

В разрезе образования (как и во многих других социальных отраслях) Ташкент и весь остальной Узбекистан можно поделить на два условных лагеря и разбирать отдельно друг от друга. Областные школы перенасыщены учительскими кадрами. Плюсы работы в школе: стаж и какая-никакая стабильная зарплата на фоне безработицы. Минусы: у молодых кадров уже нет выхода и выбора, и они вынуждены оставаться работать в этой среде. Поэтому в новостных лентах и соцсетях всплывают посты о взятках директорам школ, чтобы получить хотя бы 10 рабочих часов.

В столичных школах с узбекским языком обучения дефицита кадров не наблюдается в отличие от русскоязычных школ. Острая нехватка учителей вполне объяснима эмиграцией кадров, а выпускники пединститута зачастую меняют преподавательскую деятельность уже спустя месяц работы в школе. По словам учителей, которые с нами общались, только около пяти процентов «новобранцев» нормально вписываются в школьную среду и не испытывают особого напряжения.

«Мы шутим, когда приходит новый учитель в школу. Если он выдержал сентябрь (месяц бешеный из-за постоянной смены расписания, человек только входит в колею) и первую олимпиаду с её документацией и не сбежал после этого — это наш кадр, он останется и будет здесь работать», — поделилась одна из преподавательниц ташкентской школы.

«Будучи учителем, я не понимала, почему по вечерам нет сил и хочется в выходные выключить телефон и весь мир и просто лежать, — анонимно делится мнением бывшая педагог. — На олимпиадах молодых учителей гоняют заваривать чай, пока старшие решают между собой, как подрисовать нужные результаты нужным детям. На конкурсе «Учитель года» педагогу, который даже неверно разделил 45 минут в плане урока и не дописал в конспекте домашнее задание, поставили балл выше, чем мне. Мне занизили за то, что написала один из пунктов аббревиатурой».

По её словам, выгорание и депрессии свойственны идейным учителям, которые хотят всё сделать идеально, или молодым преподавателям без базовых знаний и навыков (привет, институты!), которым не хватает поддержки в лице старших коллег. На этом фоне развивается синдром самозванца, дети не уважают и не слушаются, а доучиваться некогда и не у кого.

«Есть семьи, где мамы ничего не решают, а папа прямо заявляет мне: «Я много работаю, сына почти не вижу, но вам разрешаю его бить, если он себя плохо ведёт». Могут даже бумагу написать, что не против». А есть, наоборот, #яжматери, которые вытрясут душу из тебя, завуча и директора за оценки или комфорт своего ребёнка, хотя он сам ведёт себя крайне невоспитанно».

В итоге активные специалисты бросают преподавание и занимаются репетиторством или меняют сферу деятельности, положив диплом на полку. Остальные же просто адаптируются: работают без вовлечённости, предпочитают уступать родителям, а не доказывать правоту. Низкую зарплату компенсируют репетиторством, где просто дают детям списывать готовые домашние задания.

Палки в колёса

Многие учителя довольны решениями предыдущего министра образования Шерзода Шерматова, который смог в эпоху карантина сократить бумажную волокиту введением системы «Кундалик». Но сейчас всё возвращается на круги своя. В школах проводятся постоянные проверки. Вмешаться в урок могут сотрудники прокуратуры или милиции, не говоря уже о непосредственном начальстве РайОНО или ГУНО, и потребовать планы работ, а также прокомментировать ведение занятий, что само по себе нонсенс. Преподаватели уверены: любая подобная проверка не приносит пользы ни школе в целом, ни ученикам, но сильно мешает учителям, приводя к стрессу и потере учебного времени.

«Вот мы работаем по старинке, как будто не прошло 30 лет, как будто не существует интернета, гаджетов у детей — мы их забираем, в школе ими нельзя пользоваться. Но дети же видят и смотрят, как идёт работа в школах за рубежом. Естественно, они хотят вести себя немножечко по-другому. А мы их стремления по приказу начальства вынуждены жёстко пресекать».

Ещё один источник нервотрёпки для учителей — гонка за рейтингом. Директора пытаются во что бы то ни стало выставить свои школы в лучшем свете, а для педагогов, особенно молодых, это превращается в один сплошной кошмар, граничащий с абсурдом. Например, где-то нельзя ставить ученику двойку, потому что это портит рейтинг школы, а начальство говорит прямо: «Рисуйте три, даже если ученик ничего не знает и не делает». Будешь портить рейтинг — рискуешь стать врагом и получить выговор или даже оскорбления, от чего не всегда спасают возраст и заслуги.

Рейтинг школ — это не только успеваемость учеников, но и их победы на олимпиадах (с кучей дополнительной бюрократии, естественно), участие в которых обязательно. Наставники сетуют и предлагают сделать олимпиады добровольными, но пока к их предложению никто не прислушался.

Вредная работа

Многие преподаватели не могут себе позволить элементарный полноценный отпуск. Отсюда, по данным исследователей, около 90 процентов педагогов подвержены профессиональным заболеваниям, таким как утомление глаз, остеохондроз, синдром хронической усталости, заболевания голосообразующего аппарата — ларингит и фарингит, и другим.

Постепенно ухудшающееся физическое состояние, помимо хронического стресса, негативно отражается на психическом здоровье. Для того чтобы понять, как учителя борются (или не борются) со стрессом, исследователи в области психологии выявили несколько паттернов копинг-поведения.

Копинг-поведение — это стратегии действий, которые человек реализует в ситуациях психологической угрозы физическому, личностному и социальному благополучию.

Исследователи предложили респондентам вспомнить и кратко пересказать, как они преодолели те или иные профессиональные трудности. Согласно исследованию, 30 процентов опрошенных учителей выбирают активную позицию: разрешить сложившиеся трудности своими силами, основываясь на опыте и перебирая несколько вариантов решения проблем.

Половина респондентов прибегает к «поиску социальной поддержки», просит советов у коллег или начальства и надеется на диалог, понимание и сочувствие.

Оставшаяся пятая часть опрошенных учителей предпочитает самоустраниться от конфликтов, например, уйти на больничный. То есть занять пассивную позицию.
Авторы исследования утверждают, что максимально действенный способ в сохранении психики — комбинировать все три паттерна копинг-поведения.

Поломанная психика

Психическое здоровье наряду с физическим очень быстро изнашивается, если ему не помогать и не давать полноценный отдых. За считанные годы большинство преподавателей превращается в неврастеников, не представляющих спокойную жизнь без валерьянки и антидепрессантов. Отсюда и нервные срывы, и агрессия в отношении учеников, и даже рукоприкладство.

Психологи объясняют подобное поведение рядом скрытых проблем, и если человек прибегнул к употреблению антидепрессантов, значит, за этим стоят проблемы намного сложнее, чем простая усталость и выгорание:

– токсичный коллектив;
– администрация, которая нагружает учителя горой бумажной волокиты, после которой на преподавание просто-напросто не остаётся никаких физических сил;
– проблемы в личной жизни могут сильно влиять на профессиональную сферу (например, болезнь одного из членов семьи);
– порой все проблемы происходят одновременно. Приходя в класс и ощущая свою авторитетность и силу перед учениками, учитель срывается и сбрасывает всё то ощущение бессилия, которое накопилось, на учеников.

Чтобы и преподавание для учителей, и учёба для школьников не приравнивались к разрушенным нервным клеткам, эксперты советуют проводить психологическую работу не только с учителями, но и с учениками и их родителями.

Вместо послесловия

В нашей стране не проводится регулярное обследование преподавателей на психическое состояние здоровья, а системный подход в реформировании системы школьного образования всё ещё отсутствует. Год назад Шавкат Мирзиёев пообещал повысить зарплату учителей до тысячи долларов США к 2025 году. Но при нынешних условиях работы мотивация деньгами сработает краткосрочно, а лечение от постоянных перегрузок в перспективе обойдётся намного дороже.