Солнечный дворик

Дом Давлата ака в махале Хасти Имам — очень популярное для туристов место, двери его открыты почти всегда. Но сегодня здесь тихо и спокойно. Греющее мартовское солнце освещает экспозицию одежды во внутреннем дворике, на деревьях негромко поют птицы.

Махаллю Хасти Имам называют «Ташкентской Венецией». После праздника Навруз в этих местах настает самое лучшее время — растения покрываются зеленью и начинают дарить тень, в каналах журчит вода, в беседках становится людно, а чай льётся рекой. Да и в знойные дни чилли «венецианский» воздух прохладнее, чем в центре города.

«Летом у меня бывает по три-четыре группы туристов в день. Раньше были в основном американцы, европейцы и японцы, сейчас стало больше россиян. Люди идут сюда, чтобы прочувствовать, как живут простые узбеки», — говорит хозяин.

Во время нашей беседы во двор заходят две девушки. Выясняется, что они не туристки, а студентки Ташкентского отделения ВГИКа. Давлат ака показывает свою продукцию, завязывается оживленный разговор. Муниса и Зарина (так зовут гостей) говорят, что эту историческую среду Ташкента надо обязательно сохранять, ведь ее потенциал и значения огромны. Давлат ака поддерживает собеседниц. Для него этот район — не просто место жизни и ремесла, а связь с Родиной, которая не отпускала его никогда.

Человек из Маргилана

«Знаете, эта часть старого города почти как своя, как в Маргилане. Я ферганский человек. У нас такие же махалли, такие же кварталы, такие же проулки. Это атмосфера провинции. Здесь я не чувствую себя на чужбине», — рассуждает Давлат ака.

Будущий художник родился в большой семье из девяти детей, он был третьим ребенком. Свое детство вспоминает очень тепло — всегда помогал родителям, занимался спортом, увлекался искусством, хорошо учился, но лидером быть не стремился никогда.

После школы в 1978 году поехал в Ташкент поступать в педагогический институт, получать художественное образование. Именно в это время состоялось первое знакомство со старым городом — будучи абитуриентом, молодой человек несколько недель прожил в доме в махалле Хасти Имам. Хозяева очень тепло приняли ферганского парня, он запомнил это гостеприимство и еще долго поддерживал связь с этой семьей.

Поступив в институт, Давлат ака сразу понял, что Ташкент эпохи «развитого социализма» может дать много возможностей. Для продолжения карьеры поступали самые разные предложения, в том числе и по партийной линии. Однако, получив диплом и отслужив в армии, он вернулся в Маргилан без всяких сомнений — нужно было помогать отцу, поддерживать семью, женить братьев и выдавать замуж сестер.

«Я читал в книгах истории о семьях, в которых происходил раскол из-за того, что дети переставали заботиться о родителях. Братья и сестры становились другу к другу как враги. Это меня пугало, и я думал, что если останусь в Ташкенте, то в нашей семье начнется раскол. Почему-то у меня были такие ощущения», — объясняет художник.

Сегодня все его братья и сестры живут в счастливых браках, в семьях много детей, есть внуки. Родственники поддерживают друг с другом теплые отношения. Конечно, без проблем не бывает, но все как-то удается преодолеть. И Давлата ака это очень радует.

Скромность и признание

«Это известный художник, свободно говорит на английском, был во всем мире со своими тканями», — так представляла Давлата ака российскому блогеру Илье Варламову узбекский дизайнер Лола Сайфи.

США, Нидерланды, Италия, Германия, Индия… Давлат ака был в этих странах в разные годы, в основном — на фестивалях и ярмарках. Никогда сам туда не стремился, но все получилось как-то само собой. То же самое можно сказать и о его профессиональном успехе. Художник не стеснялся брать самые разные заказы, чтобы заработать и помочь своей семье, но при этом всегда старался хорошо делать свое дело и получал от этого удовлетворение.

Давлат ака работал преподавателем, после распада СССР стал сотрудничать с кооперативами и брать частные заказы, а затем пошел на производство на фабрику, которая изготавливала ткани из шелка и хлопка. Эта работа стала очень хорошим опытом — в должности главного художника можно было получать новые знания, обрастать связями и знакомствами, предлагать новые идеи.

Так, Давлату ака очень хотелось отходить от шаблонов слишком яркого декора, популярного в советское время. Посещая музеи и читая книги, художник обратил внимание на старые традиции — декор гораздо более спокойных цветов, который выглядел не так вычурно, но гораздо более гармонично. В итоге, несмотря на протесты руководства, предприятие решилось на эксперимент. Поначалу новая продукция не пользовалась спросом, но затем на нее стали обращать внимание узбекские дизайнеры и модельеры. Необычность цветовой гаммы также привлекла англичан из Британского совета, которые как-то приехали в Фергану. Они сделали заказ, попросив использовать еще более бледные тона — эту «британскую» цветовую гамму художник активно использует сейчас, её любят узбекские девушки.

В начале нулевых судьба снова сводит Давлата ака со старым Ташкентом. Он все еще работает на фабрике в Маргилане, но регулярно приезжает в столицу — вместе с Лолой Сайфи ремонтировать дом, в котором художник жил перед поступлением в вуз. В доме размещается мастерская ремесленных тканей и экспозиция продукции, позже хозяева будут его сдавать мастерам и ремесленникам. Но Давлата ака в это время на Родине уже не будет. В его жизни начнется новый этап — Россия.

Холодная страна и добрые люди

Переезжать в Россию художник никогда не стремился, но было интересно участвовать в выставках, на которые его часто приглашали коллеги из Москвы.

В 2005 году ему пришлось уволиться с фабрики, а поселиться в Ташкенте было сложно из-за отсутствия прописки. Также дочери нужна была срочная операция, которую могли сделать только в московской клинике. В итоге так получилось, что сначала он поехал в Москву временно, но затем остался там надолго.

В российской столице художнику помогли его друзья — супружеская пара, которые управляли Восточной галерей, были погружены в изучение культуры Центральной Азии, занимались реставрацией узбекских вышивок. Жить и работать приходилось в галерее, но это был замечательный опыт: можно было участвовать в выставках, знакомиться с другими художниками, духовно обогащаться.

После Москвы Давлат ака открывал для себя провинциальную Россию. Жил и работал в этнографическом парке-музее «Этномир» в Калужской области, был в Новосибирске и других регионах. Конечно, в России художник чувствовал себя гораздо удобнее и понятнее, чем в Европе или США, однако эта холодная и огромная страна с добрыми людьми, которых он встречал, никак не смогла бы заменить дом, тоска по которому усиливалась все больше.

Возвращение

В Узбекистан Давлат ака вернулся в напряженное время пандемии. После ее завершения нужно было думать о том, как наладить свои дела. Поэтому решение перебраться в Ташкент с семьей далось намного проще. Но, конечно, поселиться хотелось в старом городе, в том самом доме, где, будучи абитуриентом, он жил в семье добрых людей. То здание было занято, и художник нашел дом напротив, с разрешения хозяина навел там порядок и немного обустроил, и уже в сентябре 2021 года сюда начали приходить первые туристы.

Давлату ака очень нравится в «Ташкентской Венеции». Он хорошо общается с соседями, а они отвечают ему тем же. Туристические компании обращаются к художнику, и он с радостью принимает их клиентов. Это и небольшой заработок, и возможность рассказать о родной культуре, наглядно показать её.

Давлат ака не знает, продолжат ли это дело его дети. Но ему очень бы хотелось, чтобы какая часть старого Ташкента была все-таки сохранена, и здесь стало бы больше мастеров и ремесленников, которые, также как и он, могли привлекать туристов и рассказывать о родной культуре Узбекистана.